— Где же вы спали этой ночью?
— На такие вопросы леди не отвечают, потому что джентльмены их не задают.

Бальные танцы, как в прочем и все другие, танцуются в паре, то есть вдвоем, иначе в них нет никакого смысла. Одиночество в танцах вредно отражается на мировоззрении.

Но есть на свете ветер перемен.
Он прилетит, прогнав ветра измен.
Развеет он, когда придет пора,
Ветра разлук, обид ветра.

Всё, что было много лет назад,
Сны цветные бережно хранят.
И порой, тех снов волшебный хоровод,
Взрослых в детство за руку ведёт. Сны, где сказка живёт среди чудес.
Сны, где можно достать звезду с небес, с небес.
Счастлив тот, счастлив тот, в ком детство есть. Детство наше давно прошло,
Прошлой жизни букварь прочло.
Лето, осень, зима и нет весны.
Но хранят той весны тепло,
Но хранят той весны тепло,
Наши детские сны.

Влечение... — странная вещь. Вроде бы оно наше, но мы перед ним не властны. Вроде бы мы решаем, как нам поступать, но, на самом деле, влечение часто решает за нас, толкая на самые странные, безумные поступки.

— А вот этот ероша? Зачем он надвинул на глаза бейсболку?
— Он дико страшный.
— Или не хочет показывать лицо.
— Да, он ведь страшный.

Джеймс Рипер: — Что там, Дэнни?
Дэнни Баттерман: — Авария.
Джеймс Рипер: — Ужасная смерть.
Николас Эйнджел: — Согласно директиве, мы больше не называем подобные инциденты — авариями. Таперь — это ДТП.
Дэнни Баттерман: — Ясно.

Аманда Пейвер: — Что у вас, Дэнни?
Дэнни Баттерман: — ДТП. А почему мы не говорим «авария»?
Николас Эйнджел: — Авария означает, что никто не виноват.