Молчание — есть порука жизни. А крик — соответственно — убивает последнюю надежду.

Ревность охватила меня целиком. Я уже не мог существовать вне атмосферы подозрений. Я уже не ждал конкретных доказательств ее вероломства. Моя фантазия услужлива рисовала все, что нормальным людям требуется для самоубийства.

Став её законным мужем, я бы навсегда лишился покоя. Я бы уподобился разбогатевшему золотоискателю, который с пистолетом охраняет нажитое добро.

Разговаривать и одновременно есть — довольно сложная наука. Владеют ею, я заметил, только престарелые кавказцы.