Даже если мне перережут глотку, и я буду истекать кровью как поросёнок, кому какая разница? Родители? Да, но они не в счёт. Больше никого. У меня даже нет сына.

— Но ты же каждый раз понимаешь, что это может быть конец, на каждой операции. Мы между жизнью и смертью. Ты бросаешь кости. Да или нет? Ты ведь осознаешь это?
— Да, наверное... Да, осознаю, но не знаю, почему это делаю... Может, потому, что я ненормальный.
— Не думаю.

Когда становишься старше, вещи, которые любил, не кажутся такими уж особенными. Как чёртик в коробке. Может, позже ты поймёшь, что это не больше, чем кусок картона, но некоторые вещи всё равно продолжаешь любить. Может, когда будешь в моём возрасте, то останется одна или две любимых вещи. У меня осталась одна.

Мне очень неприятно делать это за его спиной, но, чтобы быть хорошим отцом, иногда приходится быть плохим человеком.

Подожди-ка, ведь дело не только в сексе? Тебе нравится её индивидуальность. Тебе нравится её коварство. Тебе нравится, что ей плевать на последствия. Тебе нравится, что она может унизить кого угодно, если он это заслужил… О, мой Бог! Ты спишь со мной!

Мы собираемся сделать открытую операцию на плоде. Мы откроем матку, вырежем плод, и сможем осмотреться. Я знаю, что вы не можете говорить, так что можете сделать застывшее в ужасе выражение лица, если согласны.