Фальвина нанизывала свои речи, как четки. А вернее сказать, они разматывались, как рулон туалетной бумаги. Потянешь за кончик — разматывается весь рулон.

У нас в Мальжаке отца считают добрейшим человеком, мягким, как свежевыпеченный хлеб. Правильно считают. Но уж слишком много в нем мякиша и совсем нет корки.

Я понимаю, что должен был чувствовать Адам, когда в одно прекрасное утро обнаружил рядом с собой Еву, еще тепленькую, прямо с гончарного круга, где ее изготовили.

Самое ужасное заключается в том, что, сколько ни задавай себе вопросов, на них все равно не найти ответа.

Вот до чего экономия довела, — говорит дядя, — мяса-то на заднице совсем не осталось, сидеть не на чем.

Сегодня у нас первое общее собрание, на котором присутствуют все, включая трех женщин, Момо и нашего «серва». Мы явно демократизируемся.

Каждый новый человек — отдельная вселенная. Но мы не желаем этого допускать, ибо слишком ревнивы и боязливы. Но допускать это следует, и тогда, по мере того как мы будем встречаться с разными людьми, наше существование превратиться в сплошную цепь чудесных событий.