У всех чудес есть свои границы, даже сказочные желания исполняются не больше, чем по три штуки.

Вчерашний день был для меня той самой бумагой, через которую химики фильтруют свои растворы: все взвешенные частицы, всё лишнее остаётся на этой бумаге. И утром я спустился вниз начисто отдистиллированный, прозрачный.

Ветер — это мы: он собирает, хранит наши голоса, а затем спустя какое-то время, играет ими, посылая их сквозь листья и луговые травы.

Должна же быть ещё другая, не знакомая мне жизнь, которая говорит языком книг, картин и музыки, будит во мне тревогу, манит меня…

— Иногда ты бываешь мудрой. И это пугает меня.
— А меня нет. Ведь все это одни слова. Ими жонглируешь, когда не хватает сил идти дальше; потом их снова забываешь. Они похожи на всплески фонтана: к ним прислушиваешься какое-то время, а потом начинаешь слышать то, что нельзя выразить словами.

Они были счастливы среди общего несчастья, им сопутствовал успех среди общего поражения. И это им не прошло даром.

Надоели мне, брат, все человеческие слова... все наши слова — надоели! Каждое из них слышал я... наверное, тысячу раз...

Все эти суеверия, которые бродят среди нас, суть не что иное, как явственный и вечный знак того, на сколь низкой ступени просвещения мы стоим…