Любить красоту и совершенство легко. Для того же, чтобы воспринимать человека в его трогательном несовершенстве, нужны терпение и любовь...

— Мы уже куда-нибудь прилетели? — томно спрашивала она через каждые пять минут.
— Нет, — отвечал Бульонов, наклоняясь к ней.
— Я так и думала. И что, мы высоко?
— Высоко.
— Я так и думала. Внизу что-нибудь видно?
— Облака, а под ними ещё облака. Ты глаза не хочешь открыть?
— Я так и думала. Этот человек хочет, чтобы я грохнулась...

Сложнее всего – ежедневное достоинство. День за днём, час за часом, особенно в часы, когда вокруг всё темно и безрадостно. Для этого нужно больше всего сил и мужества. Быть хорошим и ослепительным по выходным и вечерам пятниц не так уж и сложно. Поддерживать ровный спокойный свет каждый день в сотни раз сложней. Можно с воплем броситься под танк и взорвать его, и это будет красивый поступок, но это не означает ещё, хватило бы сил на ровное повседневное мужество. Спокойное горение, способность к самопожертвованию намного предпочтительнее истерической доблести.

Женщины как кошки. Долго оставаться без хозяина они не могут. Но и с хозяином долго не могут. Вечно у них всякие метания. Так что лучше быть рядом. Спокойно, уверенно, не дергаться, не обижаться, не пугать, не вставать в позу, жить своей жизнью. И все будет тип-топ.

Он взглянул на него так, как матерый медведь смотрит на отважного зайца, заявляющего: «Эй ты, косолапый, прочь с дороги! У меня чёрные уши по карате!»

Сдаётся мне, всё у нас будет хорошо, если мы оба научимся доверять друг другу и не создавать проблем там, где их нет.

Хуже всего, что я видела, как это могло бы быть — всю нашу жизнь. И мне очень этого хотелось, Джейк, нестерпимо захотелось! Захотелось остаться здесь и больше никуда не уходить. Любить тебя и подарить тебе счастье.