Мой рай должен быть переменчив. В условиях вечности однообразное блаженство — бессмысленная пытка.

Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно — уму непостижимо! Они, тем не менее, как-то умудряются совмещать эти два мероприятия.

Жалость может подвигнуть человека на благородный или, по крайней мере, просто полезный поступок, но чести она никому не делает. Все, как ни странно, умирают. Абсолютно все, без исключения, причем сравнительно скоропостижно. Полагать себя «более удачным экземпляром», чем кто бы то ни было, при таком раскладе — глупость, мягко говоря. Вот если бы среди нас затесался какой-нибудь бессмертный простак, он бы, пожалуй, мог позволить себе жалость!

Уютная, покойная, безопасная яма, заполненная сладкой ватой, отличное место для отдыха. Но если бы пришлось признать, что это и есть моя жизнь, — ужас! А ведь да, это была самая настоящая жизнь, но без вкуса и запаха, как манная каша, сваренная на дистилированной воде.

Мы, дорогие «россияне», сперва подождём, пока американские учёные обнаружат в табаке какие-нибудь сверхполезные витамины, провозгласят корпорацию «Филип-Морис» спасителем человечества и принудят всякую цивилизованную домохозяйку выкуривать хотя бы полпачки в день. И вот тогда-то объявим во всеуслышанье, что у нас свой, особый путь, и бросим, наконец, курить.

Разные бывают мужчины и разные женщины. Обобщения почти всегда оказываются следствием недостатка личного опыта.