Купи себе диван, и на два года ты полностью удовлетворен: не важно, что что-то идет не так, по крайней мере, ты решил вопрос с диваном.

Ты можешь рыдать, но каждая слеза, упавшая на хлопья щёлока на твоей коже, оставит там сигаретный ожог.

Кроме того, в клубе слишком громко, чтобы разговаривать, так что после пары рюмок каждый чувствует себя центром внимания, и при этом полностью отрезан от окружающих.

Я умираю на полном серьезе, объясняет Марла. Если хочешь насладиться этим зрелищем, можешь взять и приехать.

«Нет, нет, все отлично», говорю я. — Приставил бы кто мне пистолет к виску и размазал бы мозги по стене. — «Все в полном порядке, говорю я. Честное слово».

Мы — внебрачные дети истории, взращённые телевидением с верой в то, что однажды мы станем миллионерами, кинозвёздами или рок-звёздами, но мы не станем. И мы только что это поняли, — сказал Тайлер. — Так что не еби нам мозги.

— Знаешь, — презерватив — это хрустальный башмачок нашего поколения. Надеваешь его при встрече с незнакомцем, танцуешь до утра, а затем выбрасываешь в мусор. В смысле, презерватив, а не незнакомца.

Тут у нас нарисовалось что-то вроде любовного треугольника. Тайлеру нужна Марла. Марле нужен я.
Но мне-то Марла совершенно не нужна, да и Тайлеру я уже без надобности.

Приходится попотеть, чтобы достичь совершенства, но минутное совершенство оправдывает все усилия. От совершенства и требовать нельзя, чтобы оно длилось дольше.