Иными словами, мы думаем, будто в каждом данном случае возможен всякий поступок; и лишь а pоstеriоri, на опыте и из размышления над опытом, мы узнаем, что наши поступки совершенно неизбежно вытекают из сопоставления характера с мотивами. Этим и объясняется, почему самый необразованный человек, следуя своему чувству, страстно защищает полную свободу отдельных поступков, — между тем, как великие мыслители всех веков и даже более глубокие из вероучений отрицали ее.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать. (Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.)

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей. (То, что люди зовут судьбой, — это по большей части глупости, совершённые ими самими.)

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.