Все, что мы едим, отец выращивает здесь — помидоры, огурцы, кукурузу, всякие специи дерьмовые. Он просто стопроцентный алкоголик, курит как паровоз, но помешан на здоровом питании, блин, прикинь. А, да, есть еще и это, папина гордость и утешение. Конечно, он бы, жмот, сам все скурил, но моя работа — за ней ухаживать: поливать, пропалывать, удобрять яичной скорлупой.

Если у Бога есть насчет меня замысел, пусть Он тогда спустится сюда и объяснит, в чем он... потому что я не знаю!

— Я в ней тесто для блинчиков делаю!
— Нет, этот сосуд всегда был для анализов мочи.
— Ты потратил столько времени, делая ярлычки на каждой вещи, включая машинку для деланья ярлычков, но ты не мог сделать один ярлычок «чашка для анализов», а?!
— Вот тут внизу все написано.

— Почему бы тебе просто не позавтракать в постели?
— Потому что я не инвалид, и сегодня не восьмое марта, и я не женщина. ( — У тебя в комнате есть телевизор, так может быть позавтракаешь в постели?
— Но я не инвалид и не женщина, отмечающая День матери.)

Те, кто верит, налетай, те, кто жадный, убегай. Отделяем мух от котлет, от тех, кто мне верит от тех, кто нет. Для вас свеженький товарчик, а для нас — солидный наварчик. Товар без изъяна, товар без обмана, надёжный, как пружина от дивана. Берем мешками, мешками берем, я вчера один полный взял и всего на десять фунтов попал.

Сработано руками итальянских мастеров. Украдено руками английских воров. Длинный как моя рука, жаль, не всё у меня такое же длинное.
=================================
Сделано в Италии, украдено в Англии! Длиной с мою руку, чуть короче, чем кое-что другое.