Я не освободитель. Освободители не существуют. Люди сами освобождают себя.

Я всегда буду мечтать, и не перестану, пока не остановит пуля. (Я всегда любил мечтать и никогда не перестану, пока полет моей мечты не остановит пуля.)

Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства.

Если я проиграю, то это не будет значить, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, и в конце концов Эверест был побеждён.

Я знаю, что ты пришёл убить меня. Стреляй, трус, ты всего лишь убьёшь человека. (Ты пришёл убить меня. Пожалуйста, успокойся и хорошо прицелься. Ты убиваешь человека (или мужчину — без контекста не ясно)

Где-нибудь в лесу, долгими ночами (с заходом солнца начиналось наше бездействие) строили мы дерзкие планы. Мечтали о сражениях, крупных операциях, о победе. Это были счастливые часы. Вместе со всеми я наслаждался впервые в моей жизни сигарами, которые научился курить, чтобы отгонять назойливых комаров. С тех пор въелся в меня аромат кубинского табака. И кружилась голова, то ли от крепкой „гаваны“, то ли от дерзости наших планов — один отчаяннее другого.

День за днем я смотрю в зеркало и каждый раз все-таки что-нибудь да вижу: еще один прыщ, например. Если пропадает прыщик сверху на правой щеке, выскакивает новый снизу на левой, на скуле, возле уха, на кончике носа, среди волосков в бровях, на переносице, ровно между глаз. Наверное, это один и тот же прыщ передвигается с место на место.

Тебе не нужно держать на себе весь фильм и являть сосредоточие моральных принципов. Ты полная противоположность себе самому в жизни. Так что, играя злодея, получаешь определённую свободу, которой нет, когда ты герой. По-моему, это здорово.