— ...что с Вашим лицом, Луи? Оно пунцового цвета.
— Оно не краснее Вашей задницы, после того, как господин Невилл с ней закончил!
— Ваша речь столь же груба, как и Ваше лицо! И столь же бессильна, как и Вы ночью!

— Я украшаю своим присутствием компанию господина Симора в силу того, что меня пригласили, но, я присутствую здесь не в качестве гостя, а в качестве собственности.
— Поскольку, именно для обсуждения этого вопроса здесь все и собрались, думаю, Вас оценят по достоинству... Я бы и сам Вас оценил... между двумя цветниками на прогулке в апельсиновой роще.
— Вы не слишком экстравагантны в Ваших комплиментах, господин.
— Я пока еще не слишком богат, чтобы предложить Вам больше.

— Во-первых: мадам, Вы настаиваете на том, о чем мы сегодня с Вами говорили. Во-вторых: Вы увеличили свои требования в двенадцать раз! В-третьих: Вы добавили к нему временные ограничения. И в-четвертых: Вы хотите, чтобы я немедленно приступил к работе.
— Вы нас убедили, господин Невилл, что все перечисленные четыре пункта Вам по силам.
— ... Ваши требования непомерны. Мои должны соответствовать им.

Госпожа Климент как-то спросила меня, есть ли у меня жена. Я почувствовал неуважение в ее вопросе. Ведь она знает, что у меня есть сад. Неужели, у меня может отсутствовать жена?

Мадам, кажется, вы делаете все, чтобы защитить Вашего садовника. Но лучшей его защитой выступаете не Вы, мадам, а его панталоны. Мужчина в красных панталонах не может выступать в роли заговорщика.

— Что девушка в зеленом шарфе скажет о Люке Брендоне?
— Как инвестиция ты не прокатишь. Ты — трудоголик! Пашешь, как проклятый, но не берешь призов! Они идут в чужие карманы.

— Девушка, я, конечно, мог бы подарить вам цветы, почитать стих, спеть песню под окном, но...
— Но зачем заморачиваться, правда?