В необходимом — единение, в сомнительном — свобода, во всём — любовь.

Вера состоит в том, что мы верим всему, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим.

Что я измеряю время, это я знаю, но я не могу измерить будущего, ибо его ещё нет; не могу измерить настоящего, потому что в нём нет длительности, не могу измерить прошлого, потому что его уже нет. Что же я измеряю? Время, которое проходит, но ещё не прошло?

Eсли ты любишь человека таким, какой он есть, то ты любишь его. Eсли ты пытаешься его кардинально менять, то ты любишь себя. Вот и всё.

Человек — это законченная картина, можно что-то в ней не любить, как там изображены горы или реки, можно в ней любить что-то определенное. Но воспринимать ее надо целиком, в комплексе. Или ты любишь человека всего, или нет. Да, иногда нельзя мириться с теми или иными чертами, и тогда надо искать компромисса.

Всё это одинаково: в начале жизни — воспитатели, учителя, орехи, мячики, воробьи; когда же человек стал взрослым — префекты, цари, золото, поместья, рабы — в сущности, всё это одно и то же, только линейку сменяют тяжёлые наказания.

Забавы взрослых называют делом, у детей они тоже дело, но взрослые за них наказывают, и никто не жалеет ни детей, ни взрослых.

Как тишина есть отсутствие всякого шума, нагота — отсутствие одежды, болезнь — отсутствие здоровья, а темнота — света, так и зло есть отсутствие добра, а не нечто, существующее само по себе.