У женщин вообще не бывает именно тех любовников, которых им приписывают.

Когда человек молод, он может любить и в разлуке — он может любить в письмах, в мыслях, в одном лишь пылком воображении, — быть может, он чувствует, что жизнь ещё впереди, а быть может, и потому, что в таком возрасте страсть в нем гораздо сильнее, нежели потребность сердца, а с годами любовь становится привычкой больного, согревающим компрессом для души, у которой осталось только одно крыло и которая уже не так высоко витает в идеальном мире.

Если это выглядит как утка, крякает как утка и вообще ведёт себя как утка, то я называю это уткой. И если ты назовёшь это букетом роз, то она от этого крякать не перестанет.

Если тебе нужно пройти по канату 100 метров, то даже пройденные 99 ничего не значат. Здесь всё решает последний дюйм.

Когда дела обстоят черней некуда, я просто говорю себе: «Выше нос, могло быть и хуже!» И, само собой, дела становятся ещё хуже.

Большинство людей, сталкиваясь с чем-то таким, что противоречит житейской логике, вообще перестают соображать; фраза: «Я просто не могу в это поверить...» звучит заклинанием, как для интеллектуалов, так и для недоумков.