Я не хочу ничего слышать, эта ругань, клубы
И щёки надутые. И все такие глупые...

Пусть у всех блокноты, купюры, банкноты,
Работы, заботы, замуты, зачеты, вечерние дозы.
А у меня ты и плюс ещё ты, ещё ты, ещё ты,
Ещё ты, ещё ты, ещё ты, ещё ты...

Пусть больше не будет мира, не будет меня,
Но в твоих глазах не будет сыро.
Не будет мига, чтоб на глазках твоих было сыро,
Ведь твоя улыбка это мило.

Да, порой я не вижу никого, кроме
Собственной персоны и твоей персоны, но
Пусть проблемы элементами, тоннами
За заборами, где нас нет, мы с тобой далеко.

Ты знаешь всё молча. Ножками топчешь че ты?
Че ты? Теперь не мне, но ты топни ещё раз,
Мне было приятно чувствовать твои слёзы.
В этом утешение только лишь есть твоя честность.

Она смотрела дальше, чем другие.
Смотрела мимо тех, кто был с ней.
Её глаза были красивей солнца.
Была совсем одна, совсем ничьей.

Ты вольная птица, последняя гадина.
Меня мутило от этой тупой прохлады,
Но я не ищу где ты, я не хочу встречи.
И никто не сделает шага ближе ведь все это…

Я же своей рукою
Сердце твоё прикрою -
Можешь лететь и не бояться больше ничего.
Сердце твое двулико,
Сверху оно набито
Мягкой травой, а снизу каменное, каменное дно.

Снится морю гроза, мягким травам роса.
Снятся вольному ветру крылья и паруса.
И лишь мне не уснуть, я сегодня в плену
Горько-сладких воспоминаний, вернувших мне эту весну.