В начале времен мужчины и женщины были сотворены не такими, каковы они теперь, — это было существо единое, но с двумя лицами, глядевшими в разные стороны. Одно туловище, одна шея, но четыре руки и четыре ноги и признаки обоих полов. Они словно срослись спинами. Однако ревнивые греческие боги заметили, что благодаря четырем рукам это существо работает больше, а 2 лица, глядящие в разные стороны, позволяют ему всегда быть настороже, так что врасплох его не застать, а на четырех ногах можно и долго стоять, и далеко уйти. Но самое опасное — будучи двуполым, оно ни в ком не нуждалось, чтобы производить себе подобных. И Зевс, верховный олимпийский бог, сказал тогда: «Я знаю, как поступить, чтобы эти смертные потеряли свою силу» И ударом молнии рассек существо надвое, создав мужчину и женщину. Таким образом народонаселение земли сильно увеличилось, но при этом ослабло и растерялось — отныне каждый должен был отыскивать свою потерявшуюся половину и, соединяясь с ней, возвращать себе прежнюю силу, и способность избегать измены, и свойство работать долго, и шагать без устали. И это-то вот соединение, когда два тела сливаются в одно, мы и называем сексом.

Я встретила мужчину и влюбилась в него. Я позволила себе эту слабость по одной причине — я ничего не жду и ни на что не надеюсь...

Это — вагончик игрушечной железной дороги. В детстве мне не разрешали пускать её самому: отец говорил что она очень дорогая, из Америки... И мне оставалось только ждать, когда ему придет охота расставить всё это посреди комнаты... Детство кончилось, поезд остался, так и не принеся мне никакой радости.

В одиннадцать лет, в тот день, когда мальчик спросил, нет ли у меня лишней ручки, я совершила ошибку. Именно тогда я поняла, что жизнь не всегда дает вторую попытку и что подарки, которые иногда она тебе преподносит, лучше принимать. Да, я рискую, но не больше, чем решившись сесть в автобус, привезший меня в Рио, — ведь он мог попасть в аварию. Если я должна хранить верность кому-то или чему-то, то в первую очередь — самой себе. Если ищу любви истинной и большой, то сначала надо устать от мелких чувств, случайных романов. Мой ничтожный опыт учит меня: никто не владеет ничем, все на свете призрачно и зыбко — и это касается и материальных благ, и духовных ценностей. Человек, которому случалось терять то, что, как ему казалось, будет принадлежать ему вечно (а со мной такое бывало часто), в конце концов усваивает, что ему не принадлежит ничего.

Жизнь — это пряная, ослепительная игра, это — прыжок с парашютом, это — риск, ты падаешь, но снова встаешь на ноги, это — то, что называется «вылезти вон из кожи», это — тоска и досада, если не удается совершить намеченное.