Ложная скромность всего лишь форма эгоизма.

Смысл жизни, как сердце. Сердце нельзя сделать, но подобно Дровосеку из «Волшебника Изумрудного города», можно понять, что всегда имел его.

— Из всех людей, кого я встречал, ты самый особенный.
— А ты из всех людей, кого я встречал, самый настоящий человек, — сказал он. (— Ты — самый странный человек из всех кого я встречал до сих пор.
— А ты — самый серьезный из всех, кого встречал я, — сказал он и сам заплатил по счету.)

Сознание мое было неуместно вялым и разбухшим, точно корни тенелюбивого растения. Так не пойдет, оцепенело подумал я. Тут я внезапно вспомнил слова Нагасавы: «Не сочувствуй самому себе. Самим себе сочувствуют только примитивные люди.»

Шум имеет одно преимущество. В нём пропадают слова.
Музыка — это отрицание фраз, музыка — это антислово!

— Скажи чего-нибудь, — сказала Мидори, спрятав лицо у меня на груди.
— О чем?
— О чем хочешь. Чтобы мне приятно было.
— Ты ужасно милая.
— Мидори, — сказала она. — Назови меня по имени.
— Ты ужасно милая, Мидори, — поправился я.
— Насколько ужасно?
— Такая милая, что горы обваливаются и моря мелеют.

Заколдованный круг. Люди глохнут, потому что включают музыку всё громче и громче. Но поскольку они глохнут, им ничего не остаётся, как включать её ещё на большую громкость.

И она думает о времени, когда жил Иоганн Себастьян Бах и когда музыка походила на розы, расцветшие на огромной снежной пустыне молчания.

Благоразумие и любовь не созданы друг для друга: по мере того, как растет любовь, уменьшается благоразумие.