Солярис

— После того, как ты прожил здесь столько лет, ясно ли ты ощущаешь свою связь с жизнью там?...
— А ты любитель крайних вопросов. Боюсь, что скоро ты спросишь меня о смысле жизни.
— Подожди, не иронизируй.
— Это банальный вопрос. Когда человек счастлив, смысл жизни и прочие вечные темы его редко интересуют. Ими следует задаваться в конце жизни.
— А когда наступит этот конец — мы же не знаем, вот и торопимся.
— А ты не торопись: самые счастливые люди — те, кто никогда не интересовался этими проклятыми вопросами.
— Вопрос — это всегда желание познать, а для сохранения простых человеческих истин нужны тайны: тайна счастья, смерти, любви.
— Может быть, ты и прав, но попробуй — не думай обо всём этом.
— А думать об этом — всё равно что знать день своей смерти. Незнание этого дня практически делает нас бессмертными.

Ты помнишь Толстого? Его мучения по поводу невозможности любить человечество вообще. Сколько времени прошло с тех пор? Я как-то не могу сообразить, помоги мне. Ну вот я тебя люблю. Но любовь — это чувство, которое можно переживать, но объяснить нельзя. Объяснить можно понятие, а любишь то, что можно потерять: себя, женщину, Родину. До сего дня человечество, Земля, были попросту недоступны для любви. Ты понимаешь, о чём я, Снаут? Нас ведь так мало, всего несколько миллиардов, горстка. А может быть мы вообще здесь для того, чтобы впервые ощутить людей как повод для любви?