— Когда люди живут вместе, — нарушил Филипп повисшее молчание, — они и не замечают, как меняются, а в конце концов теряют друг друга.

Одиночество! Да ты понятия не имеешь, как я жила без тебя первые годы! Самым страшным для меня было забыть твой запах. Когда шёл дождь, я украдкой выбегала на улицу, брала горстку влажной земли и нюхала, чтобы вспомнить «те» запахи, так сильно я боялась позабыть аромат твоей кожи.

— Ты хотела меня бросить?
— Я думаю об этом каждое утро, когда просыпаюсь, глядя, как ты молча глотаешь свой кофе, как ты тщательно заворачиваешься в свое одиночество, выходя из бесконечно долгого душа, где ты водой смывал запах моей кожи, и я знаю, насколько ты далек от нас, когда ты прячешься под своим душем, когда бросаешься к зазвонившему телефону, с радостью хватаясь за любой предлог и выискивая любую лазейку, чтоб еще больше отдалиться. А я остаюсь одна, со всеми своими океанами счастья, по которым мечтала плыть с тобой.

Почему наши великие державы отправляют людей воевать легионами и не могут послать хотя бы горстку добровольцев для спасения детей? И сколько нужно времени, чтобы понять такую простую истину?

Да уж, чего легче — сослаться, что время, мол, неподходящее, но каждый раз именно здесь и сейчас судьба вынуждает нас принимать решения.

Я больше никогда не смогу спокойно смотреть на титры: «Год спустя...», которые порой встречаются в кино. Я раньше не понимал, что скрывается за этим скромным многоточием, смысл которого очевиден лишь тем, кто знает, насколько одинок человек, живущий ожиданием.

Как тебе удаётся быть такой храброй, когда дело касается других, и такой трусихой в отношении себя самой?