— Ёжик! Где ж ты был? Я звал, звал, а ты не откликался. Я уже и самовар на крыльце раздул, креслице плетёное придвинул, чтобы удобнее звёзды считать было… вот, думаю, сейчас придёшь, сядем, чайку попьём, с малиновым вареньем, ты ведь малиновое варенье несёшь, да? А я и самовар раздул и веточек этих...
— Можжевеловых.
— Можжевеловых! Чтобы дымок был... Ведь кто ж, кроме тебя, звёзды-то считать будет!
… Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал: «Всё-таки хорошо, что мы снова вместе». И ещё Ёжик думал о Лошади: «Как она там, в тумане?»

Из тумана, как из форточки, выглянул Филин, ухнул: «Угу! У-гу-гу-гу-гу-гу!..» и растворился в тумане. «Псих», — подумал Ёжик, поднял сухую палку и, ощупывая ею туман, двинулся вперед.

— Я буду задавать вопросы, а ты отвечай не задумываясь...
— Ладно.
— Боевики или комедии?
— Боевики.
— С кем бы переспал — с Моникой или Рейчел?
— Извращенец!
— Прости, я забыл, что Рэйчел твоя бывшая...

— Я только хотел ей все рассказать, но принесли кормить ребенка, и она достала грудь!
— Классная грудь?
— Не знаю! Этот дурацкий ребенок все закрыл!

Речел, я не могу сказать, что твоя подруга поёт плохо. Она поёт так плохо, что при звуках её голоса мне хочется пытать кого-нибудь раскаленными щипцами, и долго, и лучше всего — её!