он хочет пирожное с абрикосовым конфитюром, очень липкое, чтобы съесть его, сидя на песке и глядя на волны, – неважно где. Конфитюр будет течь у него по пальцам, и его нужно будет слизывать, все это море сахара, пока оно не превратилось в карамельку под лучами солнца. В небе глупо пролетит самолет, волоча за собой рекламу крема для загара, и в ответ он размажет абрикосовый конфитюр по своему лицу, и отразившиеся от него ультрафиолетовые лучи срикошетят обратно в мировой эфир.
Он знает, что ему нужно на этой земле. Он хочет уютной ирреальности. Он хочет пестрой музыки и высокоградусных спиртных напитков. Он хочет, чтобы люди резали пальцы краями страниц, читая эту книгу. Он хочет подскакивать, как индикатор его стереосистемы. Он хочет научиться путешествовать факсом.
— А как насчет вот этой, моей коронной: «Мадемуазель, вы в рот берете?»?
— Рискованно. Девять шансов из десяти, что заработаете фонарь под глаз.
— Но разве остающийся шанс не стоит того, чтобы рискнуть?
— Если посмотреть с этой точки зрения — конечно! Кто ничем не рискует, тот не пьет шампанское.
Марк только что соврал: на самом деле его любимая фраза для начала
знакомства — «Мадемуазель, позвольте угостить вас лимонадом?»
