— Может быть, я назову в вашу честь героиню...
— Может, вы назовете героиню в мою честь? Или поделитесь 50% прибыли...
— Или поделюсь 5% прибыли.

Когда положение в мире наводит на меня грусть, я думаю о зале перелета в аэропорту «Хитроу». Согласно общему мнению, мы живем в мире ненависти и алчности, но я не согласен. Мне кажется, что любовь повсюду. Зачастую любовь не очень заметна и торжественна, но она повсюду. Отцы и сыновья, матери и дочери, мужья и жены, любовники, любовницы, закадычные друзья... В телефонных звонках из башен близнецов, в которые врезались самолеты, не было ненависти или мести. Только признания в любви. Если присмотреться, возникнет подозрение, что любовь... реально повсюду.

— Я знаю, что я должен всё время думать о маме... Но дело в том, что я влюбился, еще до её смерти, и с этим ничего не поделаешь.
— Не слишком ли ты молод, чтоб влюбляться?
— Нет.
— О, ну, в общем, хорошо... Признаться, мне стало намного легче.
— Почему?
— Ну, потому что я думал, что всё намного хуже.
— Хуже, чем агония неразделенной любви?
— О. Нет, ты прав. Это же агония.

Тяжело быть сестрой премьер-министра. Жизнь заставляет всегда сравнивать. Что сделал сегодня мой брат? Он заступился за честь своей страны. А что сделала я? Голову омара из папье-маше.

— Я сейчас понял, почему мне не везет в любви.
— И почему?
— Все англичанки жутко чопорные, а меня обычно привлекают девушки без комплексов, отзывчивые, как американки. Пора съездить в Америку, там я сразу найду девушку... Что скажешь?
— Скажу, что это чушь, Коллин.
— Нет, приятель, не чушь, американки западут на мой забавный британский акцент.
— У тебя нет забавного британского акцента.
— Есть. Все, я еду в Америку.
— Коллин, ты рыжий, уродливый британец и смирись с этим.
— Никогда! Я Коллин — бог секса. Я просто родился не в той стране.

Быть может, мы — маленькая страна, но именно мы породили Шекспира, Черчилля, «Битлз», Шона Коннери, Гарри Поттера, правую ногу Дэвида Бекхема и, если подумать, левую ногу Дэвида Бекхема.

— Какие новости?
— Я получила роль в рождественском спектакле. Я — омар.
— Омар? В рождественском спектакле?
— Да, первый омар.
— Значит, новорожденный Иисус был окружен омарами?
— Да.

— Что это за книга? Роман?
— Нет, детектив.
— Страшно?
— Бывает страшно, бывает и нет. В основном пугает то, как паршиво написано.