Истина — самое лучшее оружие.

— Посмотрите, как здесь красиво, когда встает солнце.
Чтобы как следует насладиться зрелищем, он достал из багажника три раскладных стульчика. Протянул журналистам стаканы и налил из термоса ароматный напиток.
— Чай с бергамотом, — пояснил он. — Необходимое дополнение к магии рассвета.

Гну так многочисленны, что должны постоянно перемещаться в поисках пастбищ.
— Куда они идут? — спросила Лукреция
— На север. Как и люди, они ищут чего-то нового...
— Красивый образ. Проблема в том, что для людей уже не осталось ничего нового, — ответила Лукреция.
— Да, люди все завоевали, все использовали, все разрушили.

— Я не обижаюсь и на определение «глупец», – продолжил Катценберг. – Глупец произошел от латинского stupidus. Пораженный изумлением. Глупец всему удивляется и всему радуется. Я надеюсь долго пробыть глупцом. «Идиот» по гречески значит «особенный». Идиоматизм – это особенность языка. Я хочу быть особенным. Что же касается пиз…ка, то тут есть явная связь с женскими половыми органами. Назвать кого-нибудь пиз…ком – значит провести параллель между ним и чем-то самым прекрасным и плодородным на свете, не так ли? Я верю, что я – пиз…к, обладающий достоинствами дурака, глупца и идиота.

Вы знаете, откуда произошло слово «дурак»? От латинского imbecille, что значит «не имеющий палки». Намек на то, что при ходьбе всегда приходится опираться на палку. Жить, не опираясь ни на одну догму, ни на один твёрдый принцип, не прислоняясь ни к чему, — для этого нужно иметь храбрость, правда? Надеюсь, что я – дурак, и хочу оставаться им как можно дольше.

не знать, чего он хочет, вполне, по сути, естественно. Мы никогда не можем знать, чего мы должны хотеть, ибо проживаем одну-единственную жизнь и не можем ни сравнить её со своими предыдущими жизнями, ни исправить её в жизнях последующих.

Я не сошёл с ума, всё это любовь. Не было никакого безумия, была только мука. С тобой моё сердце забилось почти через девяносто лет, но это было отлично. Как будто у меня снова забрали сердце. Как будто я оставил всё, что было во мне, здесь с тобой.

Я подумала, что странно — можно решить, что ты говоришь про меня. Я тоже как будто растеряла себя. Я была неспособна долго дышать. Я набрала побольше воздуха в лёгкие, наслаждаясь открытием. И моё сердце. Оно определённо было потеряно.

Это место могло бы быть декорацией фильма, но обязательно чёрно-белого о бессмысленности, серости и мучительности жизни.