Грезами можно отравиться так же, как цветами.

Неверно сравнивать тело с мрамором, как это делали древние. Красивое тело не должно быть похоже на мрамор; оно должно трепетать, содрогаться, покрываться румянцем, истекать кровью, быть упругим, но не твердым, белым, но не холодным, должно испытывать наслаждение и боль; оно должно жить, мрамор же — мертв.

Существует правило: если хотите иметь прелестных женщин, не истребляйте пороков, иначе вы будете похожи на тех дураков, которые, страстно любя бабочек, истребляют гусениц.

Рот твой разодран до ушей, десны обнажены, нос изуродован — ты станешь маской и будешь вечно смеяться.

Первым условием такого могущества является ничтожество. Если вы хотите быть сильным, будьте незаметным. Будьте ничем. Свернувшаяся кольцом спящая змея является в одно и то же время символом бесконечности и нуля.

Никогда не следует говорить женщине ничего такого, что ей трудно понять. Она начинает над этим задумываться, и нередко мысли ее принимают дурной оборот.

Ум, как и природа, не терпит пустоты. Природа заполняет пустоту любовью; ум нередко прибегает для этого к ненависти.

Порою ничто не производит такого удручающего впечатления, как бой часов. Это откровенное признание в полном безразличии. Это — сама вечность, заявляющая громогласно: «Какое мне дело?»

Между врожденной страстью — завистью и развившимся в обществе особым ремеслом — шпионством есть глубокое сходство. Шпион, как собака, выслеживает добычу для других; завистник, как кошка, выслеживает ее для себя.

Когда перед нашим взором смутно возникают тайны бытия — небо, бездна, жизнь, могила, вечность, — всё сущее воспринимается нами как нечто недоступное, запретное, огражденное от нас стеной. Когда разверзается бесконечность, все двери в мир оказываются запертыми...