Я прогуливался по верхней палубе и время от времени поглядывал на баклана, который лениво преследовал огрызок яблока за кормой. Меня подмывало плюнуть в него от раздражения, что баклан такой вялый и не романтичный.

Кофе в баре пытались готовить по-турецки; я рассматривал в своей чашке кофе и тоже пытался установить его национальную принадлежность. Скорее всего кофе был негром, но только не турком.

Кто пишет для нее сценарий? — подумал я. — Кажется, она хорошо выучила свою роль, а мне потребуется суфлер. Господи, какая моя следующая реплика?

— Ну-ка, дыхни, — сказал Готтфрид.
Я повиновался.
— Ром, вишневая настойка и абсент, — сказал он. — Пил абсент, свинья!

Проклятие, я не хотел думать обо всем этом. Будь что будет, пусть я сойду с ума от горя, когда потеряю ее. Но, пока она была со мной, все остальное казалось безразличным. Стоило ли пытаться упрочить свою маленькую жизнь! Все равно неизбежно настанет день, когда великий потоп смоет все.

Одно из самых больших удовольствий — чувство тайного превосходства над тем, кто считает себя выше, чем ты.

— Знаешь, мне кажется, я сексуальный психопат.
— Что? Садо-мазо, зоофил, педофил?
— Нет, бери выше. Я хочу, чтобы меня любили.

Красота привлекает вульгарных и бездарных критинов и отпугивает робких и нежных умников. Красота — никудышный сортировщик, поэтому красотки окружены козлами.
Физическую красоту правильнее будет сравнить со славой, а не с властью : она столь же эфемерна, фальшива и разрушительна, так что это худший критерий для отбора.

Когда ты относишься к женщинам, как к тёлкам ты сам превращаешься в быка. В тупое безмозглое бычье. Но где то там, в глубине, ты же не бык, правда?!