Если бы я мог, я полными пригоршнями начерпал бы музыки из воздуха и напихал её себе в рот.

Я когда-то собиралась стать лидером группы поддержки, — сказала я. — До того, как решила просто отправиться ко всем чертям.

Есть две главные стратегические ошибки — поспешить, выступив раньше, чем настанет благоприятный момент, и промедлить, упустив его.

Если станешь дожидаться наиболее благоприятного момента, то никогда не сдвинешься с места; чтобы сделать первый шаг нужна малая толика безумия.

— И что ты от меня хочешь?
— Чтобы прописал какой-нибудь успокоитель, ты же врач. Не может быть, чтобы не было средств против такого недуга. Ведь она в таком состоянии, что просто смотреть тошно. Ей теперь плевать на дом, на семью, беспрерывно плачет и смотрит в окно.
— Глядя на нее и ты плачешь, не так ли? — язвительно спросил Тэрице.
— Пока нет, но скоро заплачу.

Люди могут закрыть глаза и не видеть величия, ужаса, красоты, и заткнуть уши, и не слышать людей или слов. Но они не могут не поддаться аромату. Ибо аромат — это брат дыхания. С ароматом он войдет в людей, и они не смогут от него защититься, если захотят жить. А аромат проникает в самую глубину, прямо в сердце, и там выносит категорическое суждение о симпатии и презрении, об отвращении и влечении, о любви и ненависти. Кто владеет запахом, тот владеет сердцами людей.

В аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли. Убедительность аромата неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши лёгкие воздух, которым мы дышим, она наполняет, заполняет нас до отказа. Против неё нет средства.