Надежда — самообман, но это всё, что у нас есть,
Она ходит по рукам, продавая свою честь.

Всё кому-то подарено, потеряно, продано,
И сердце, кровью облитое, за ужином подано.
Осталась только грязь на дне карманов одежды
И какое-то чувство, что-то вроде надежды.

Эта лживая тварь пыль пускает в глаза,
Исчезая в тот момент, когда она так нужна.
Она будет уходить и возвращаться много раз,
Всегда держа на расстоянии заветный алмаз.
Я без надежды убит, тоской навылет прострелен,
Потому что я надеялся, а не был уверен.

Не осталось ни сил, ни ощущения боли.
Тоской изъедена душа, как личинками моли.
Всё катится в пропасть, причем уже не в первый раз,
И равен нулю смысл дружеских фраз.

Ты изначально один. Но даже если есть друг,
Он не увидит всех бед на ладони твоих рук.
Он за тебя не станет смелым, если ты оторопел,
И за тебя сказать не сможет то, что ты сказать хотел. Он может только помочь, если что-то не так,
Когда глаза твои застелет безысходностью мрак,
Когда слезы ровно делят на три части лицо,
И не осталось надежды на себя самого.

Они раскроют тебе глаза на ложь,
Которой пропитаны все книги,
Чтобы сделать из тебя гражданина.
Они спят с оружием
И присматривают за тобой, сынок,
Чтобы наблюдать за всем, что ты делаешь.

И пред небом пал -
Не гадал, не знал,
Что бывает так красиво на Земле!
Губы целовал -
Небо потерял...
И теперь я друг такой же грешной мгле.

Ты и я — вместе навсегда!
Идти по жизни до конца!
Не знаю, как мне жить без твоей любви.
Рождена я, чтобы ты счастливым был. (Всегда, всегда — ты и я
Такой наша жизнь должна быть
Я не знаю, как жить без твоей любви
Я живу, чтобы сделать тебя счастливым.)

Живу и таю,
Я снова на краю.
Живу и таю,
Я больше не в раю.
Живу и таю,
Так одиноко мне...
Я точно знаю, знаю,
Что хочу к тебе.

Я тебя отпускаю — ты можешь уйти,
Но только не лги мне,
И, прошу,
Верь, когда я говорю,
Что люблю тебя.