— Ведь ты дитя!
— Ха, плохо следишь! Я теперь женщина — ловкая стерва, которой прямая...
— ... Дорога в ад.

— Послушай, громила. Есть три причины, почему ты должен уйти. Первая: глянь-ка на него — ходит с девчоночьей пиликалкой!
— Мужду прочим, это — арфа.
— Ясно, это — арфа. А это — платье!
— Туника!!
— Причина номер два: смотри, как я умею!
— Постойте, при чем здесь все это??
— Хм, ты знаешь, а он прав!
— Все, сгиньте! То есть не знаю, как сказать, чтобы вы ушли.
— Пойдет!

Ты желаешь, чтобы Бог не был Богом; ведь если бы он испытывал любовь, гнев или жалость, то перешел бы от своего совершенства к совершенству большему или меньшему. Он не может снизойти до чувства, не может вместиться в форму.

Небытия нет! Пустоты нет! Повсюду тела, которые движутся на незыблемой основе Пространства. Будь Пространство ограничено, оно было бы уже не пространством, а телом, — вот почему у него нет пределов.

Цели нет!
Разве у Бога могла быть цель? Какой опыт мог научить его, какое размышление определит эту цель?
До начала она не была бы действенна, а теперь стала бесполезна.

Французы придумали любовь, чтобы обратить примитивные нужды в цивилизованные одежды, придумали конфеты, сердечки, колечки хотя дело только в эндарфине и гениталиях.

— Знаешь, Сэм, я тебя совсем не понимаю. Ты не хочешь работать здесь... Ты не хочешь работать на меня... А чего ты вообще хочешь?