Спокойно! Я личность нервная и нравственно контуженная!

Люди гораздо более снисходительны к существам противоположного пола. Им охотно прощается все то, за что собственный пол давно размазали бы по стене.

— У Холли есть своя теория насчет армии, — объяснила Шэрон.
— Какая? — удивилась Дениз.
— Она считает, что бороться за мир — это то же самое, что заниматься сексом во имя девственности.

Чем больше мы говорим о себе, тем труднее остаться самим собой. Настоящее «Я» растворяется в словах, тает, как туман над рекой Тикуго в рассветный час.
Я не хочу превращать самого себя в тень того фантома, который создается при помощи слов. Так что ограничусь тем, что скажу: я – это я. Я хожу, ем, сплю, думаю и чувствую. Живу так же, как миллионы других людей. Во всяком случае, принципиальных отличий не замечал.

И никому не придет в голову спросить, что я чувствую, когда летней ночью смотрю на двух мерцающих в темноте светлячков. Или когда слушаю шелест ветра в зарослях тросника туманным осенним утром.

Я моллюск. Я лежу в прохладной темной воде на глубине в несколько десятков метров. Мне тихо и спокойно... Меня окружают лишь пушистые водоросли. Я привык к их ленивому колыханию. Они привыкли к моей неподвижности. Нам уютно и скучно вместе. Невыразимо скучно... Когда я умру, рядом не окажется никого, кто взялся бы это опровергнуть. Потому что моя жизнь не отличима от смерти.