Женщины хотят много секса с мужчиной, которого любят. Мужчины хотят просто много секса...

Вот уже семнадцать лет, как у меня достаточно денег, что бы оплатить свои счета, позволить себе французский багет, красное вино и книги. Для меня это атрибуты богатства.

Вполне возможно, Дон Жуан был всего лишь любовным наркоманом, зависимым от эндорфинов, которые синтезировали его мозг при сексуальном возбуждении.

Любовь — это страсть. Она выводит из равновесия. Нарушает ритм. Отнимает покой. Меняет всё. Переворачивает всё вверх ногами. Выворачивает наизнанку, запад превращает в юг, а север — в восток, меняет местами добро и зло, велит открыть своё сердце, ничего не требуя взамен. В таком помрачении не избежать страданий и страха. Парадоксально, но без них любовь не имеет смысла. В кульминационный момент этого безумия ничто, кроме избранника или избранницы, не имеет значения. Даже собственная смерть...

Женщине, чтобы лечь в постель с мужчиной, необходимо ощущение близости, доверия и прочности связи. Мужчине — главным образом — место...

Понимаешь, Финн, мистер Бог не такой как мы, потому что он может заканчивать разные вещи, а мы не можем. Я не могу закончить любить тебя, потому что я умру на миллион лет раньше, чем смогу закончить.

Все это время я пила и думала: ну, просто пью — и все тут. Алкоголизм был проблемой каких-то старых мудаков из какого-то иного мира. Но в реальности я давно уже стала абсолютно зависимой. Да, я стала зависимой, я хотела использовать алкоголь в качестве органического растворителя, каковым он, кстати, и является, хотела, чтоб он растворил постоянное, неизбывное чувство моей инакости, уверенность, что все, находящееся вне моей кожи, мне не подходит. А под кожей-то — я маленькая, вечно дрожащая, вечно съеживающаяся в комочек.

Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене.
Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно.
Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника.
Чтобы узнать цену часа, спроси влюблённого, ждущего свою возлюбленную.
Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд.
Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе.
Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр.

Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!

Всему своё время. Время разрушать и время строить. Время молчать и время говорить. Да, это так. Но что еще? Есть еще что-то, еще что-то, что надо сказать...