— Не забывает, как только отсидит — сразу же к маме.
— Хорошего сына воспитала, дай Бог каждому.

Василий Кроликов: — Что же вы, мама, так себя запустили? Квартирку, вот, совсем не убираете.
Прасковья Кроликова: — Я, Васенька, в квартире этой капитальную уборку два раза в день делаю плюс ремонт.
Николай Григорьевич: — Мать твоя — чистюля. Дай Бог каждому.
Василий Кроликов: — Ну тогда у меня, наверное, с глазами что-то.
Прасковья Кроликова: — Глаза у тебя здоровые. Только ты, козёл, на голову больной, с детства.
Василий Кроликов: — В кругах, которым я близок, мама, слово «козёл» очень обидное. Постарайтесь поэтому в разговоре его не употреблять.
Прасковья Кроликова: — Да что вы говорите?! А вот интересно, козёл, что ты такое свистнул, что у меня по два раза в день обыски? Я вечером паркет положу, утром его уже менты обдирают. Я утром кафель приклею, а вечером его уже Козюльский выворачивает. А Николай Григорьевич, бедный? Он за это время семнадцать раз понятым был.

— Опять с обыском? Ну надо понятого позвать...
— Не надо понятого. Мы просто посидеть пришли. В засаде.

— Ментов надо кончать!
— У вас какая-то мания появилась с возрастом — кончать! Консенсус надо искать, консенсус!
— Правильно! Найти консенсус и ногами его, ногами!

— Кажется я ключи оставил в гримёрной, Джоан...
— Я Кэрол!
— А я и говорю — Кэрол! Это у меня дикция такая.

Алло, это «Аргументы и факты»? Фактик вам хочу подбросить: великий дирижёр Иннокентий Шниперсон опять за решёткой! Это новые вылазки партократии! Да, да... Кто говорит? Возмущённая интеллигенция говорит! Это газета гомосексуалистов? Очень хорошо — у меня для вас есть сообщение. Этот пидорас Пискунов опять арестовал Иннокентия Шниперсона! Это же новая вылазка жидомасонов! Кто говорит? Все говорят! Это журнал пчеловодства? Что же вы, понимаете, трутнями сидите в то время как великий дирижёр сидит в тюрьме? Что делать? Крылышками махать надо!

— Айн момент, шеф — ...по маленькому.
— Только по-маленькому.
— Ага!
— По большому будем, когда алмаз вернем.