Спешу откланяться, друзья мои! Огромное спасибо за представление. Я под таким впечатлением. Просто нет слов выразить мой восторг вашими погаными мордами. Несомненно, встретимся в Аду на ближайшем карнавале. Итак, до скорого!

— Может быть, мне его... разозлить? — предложил я. — Ну, в смысле оскорбить как-нибудь витиевато, чтоб проняло! Он, кажется, не слишком уравновешенный тип, может потерять голову и броситься...
— Только не матом, — строго предупредил Анцифер.
— Почему? — встрял Фармазон. — Это ограничивает наши лингвистические возможности.

— Сергей Александрович, я бы порекомендовал залечь в засаду и ждать, пока он выйдет.
— А если он так и не появится?! Если у него в избушке продуктов на три года, медикаменты, хорошие книги и туалет финского качества? На фига ему выходить? Да мы здесь всю неделю по кустам маскироваться будем, пока не завшивеем, а он там — сосиски трескать и ждать, пока нам не надоест. Штурмовать надо!

— Чуни-муни мудьтякнул замесивицу, а потиняпка какуздыкнулась насплень! О, мунитрон, мунитрон... Тык мульдык лесопотам раскорбень, трям колибень, ей-ей... Слюмчинай, и трям колибень?!
— Да, да, сэр Мэлори, вы абсолютно правы... — сквозь зубы процедил я.

— Все недостойные инсинуации, которые высказал предыдущий оратор, являются по сути своей не более чем отвлеченными умозаключениями весьма личностного характера. Не приведено ни одного серьезного факта, ни одного весомого доказательства, ни одной существенной улики, так что складывается впечатление о явной пристрастности моего оппонента. Исходя из его вариации трактовки близлежащих событий у слушателей может возникнуть неадекватная реакция в виде четко выраженного негативного отношения к моей личности. Столь бюрократический метод решения вопросов принадлежности к оккультным кланам в сфере современной системы общественных взаимоотношений...
Я остановился, только когда понял, насколько глубокая тишина овладела залом. Люди буквально застыли с окаменевшим выражением ужаса на бледных лицах. Справа от меня рухнул в обморок ангел Анцифер, гулко ударившись затылком о деревянный пол. Я в недоумении повернулся к черту — тот смотрел на меня, как новобранец на маршала Жукова.
— Что-нибудь не так?
— О-о-о-о... это мягко сказано! Клянусь кривыми рогами Сатанаила, даже я сам не смог бы провернуть речь, повергнувшую в натуральный столбняк такую толпу священнослужителей.

Кто другу в помощи откажет — да будет проклят под луною. А кто просить заставит друга — тот вовсе зря на свет родился!

— Жизнь — это череда напряжённых рывков вперёд и назад...
— Похоже на соревнования по борьбе...
— Соревнование по борьбе. Что ж, можно представить жизнь и так.
— И кто в этой борьбе побеждает?
— Кто побеждает? Любовь побеждает. Всегда побеждает любовь.

Если ты такой дурак, что напился пьян, — воспользуйся этим состоянием. Если ты такой дурак, что даже напиться пьяным не додумался, — воспользуйся и этим состоянием. А если ты не можешь воспользоваться любым своим состоянием ко своему благу, — значит, ты не боец.

Любовь, словно дождь с небес, орошает и пропитывает радостью жизнь любящих людей. Но иногда злой, палящий зной жизни высушивает её, и, чтобы любовь не погибла, приходится подпитывать её корни.

Потерянная любовь — всё равно любовь. Она принимает другую форму, вот и всё. Ты не видишь улыбки любимых людей, не можешь принести им еду или взъерошить волосы, не можешь с ними потанцевать. Но когда угасают одни ощущения, усиливаются другие. Память. Память становится твоим спутником. Ты её лелеешь. Ты держишься за неё. Ты даже танцуешь с ней.
Жизни рано или поздно приходит конец. Жизни, но не любви.

время бесценно, словно вода, текущая из открытого крана, и, чтобы не потерять его, я должен нестись во весь опор.