Запомните, мессир епископ, пропаганда требует упрощений. Важно сказать нечто очень грубое и многократно повторять сказанное — так создается истина.

Я знаю, что я гордая... Но я ведь Дева господня. И если бы ему не нравилось, что я гордая, разве он посылал бы мне своего архангела в сверкающих одеждах и своих святых угодниц, облаченных светом? Почему же тогда он обещал, что я сумею убедить всех людей, и ведь я их убедила, таких же ученых, таких же умных, как вы. Почему я получила в дар от моего короля белые доспехи, верный меч, почему вела этих отважных воинов на поле брани среди картечи и скакала, не дрогнув, на своем коне? Пусть он оставил бы меня пасти овечек и сидеть за прялкой рядом с матерью, тогда я не стала бы гордой...

Ты пойми, миленький Робер, война — это не партия игры в мяч, не турнир, тут мало играть в полную силу, соблюдая правила чести... Надо выиграть. Надо хитрить. (Касается пальцем его лба.) Надо, чтобы тут варило.

Одни только дураки считают, что их обокрали, если, случаем, раскошелятся на девушку. А я так люблю, чтобы удовольствие мне подороже обходилось. Тогда хоть воображаешь, что и впрямь тебя разобрало.

Бог сказал: я пришел принести не мир, а меч... Я пришел, дабы брат восстал на брата, а сын на отца... Бог явился, чтобы принести войну, Жанна. Не за тем явился бог, чтобы все уладить, он пришел за тем, чтобы все стало еще труднее.

Мы, англичане, определенно сторонники телесных наказаний для детей, они формируют характер. Меня самого чуть не засекли в детстве до смерти, и, как видите, это только закалило меня.

Ты думаешь, англичане не молятся так же усердно, как и мы? Думаешь, у них нет бога, который их охраняет, защищает и посылает им победу? А мой кузен, герцог Бургундский, — у него в Бургундии тоже есть свой маленький бог — шустрый, хитрый, с его помощью герцог всегда выходит сухим из воды. Бог, дочка, со всеми. Он арбитр и считает очки. И в конце концов он всегда за тех, у кого много денег и большая армия.

Но мы — политики, мы обязаны подавлять в себе желание слишком много размышлять об этом величии одинокого человека. И, как нарочно, именно такие чаще всего попадаются среди тех, кого мы посылаем на расстрел.